Альтернатива

На Украинском перекрестке, на семи ветрах

«О сколько нам открытий чудных Готовят просвещенья дух И опыт, сын ошибок трудных, И гений, парадоксов друг…» – этим пушкинским четверостишием когда-то открывалась ведомая профессором Капицей научно-популярная телепередача «Очевидное – невероятное». И так как речь пойдёт об Украине – о смысле и становлении Украинской идеи отдельности – то в применении к оной, в её разборе и осмыслении как нельзя кстати и название передачи, и смысл пушкинских стихов. Ибо сама по себе идея эта содержит и открытия чудные, и ошибки трудные, и сколько угодно парадоксов. В целом же всё это может показаться невероятным при всей очевидности.

Данное исследование начнём с парламентских слушаний «Українці в світі», состоявшихся 8 декабря 2010 года в сессионном зале Верховной Рады Украины, со слов Петра Петровича Кононенко, директора «Національного науково-дослідного інституту українознавства Міністерства освіти і науки України, президента Міжнародної асоціації “Україна і світове українство”». В своём выступлении он, в частности, отметил:

«Інститут українознавства, національний інститут, поставив питання “Український етнос у світовому часопросторі”, так, ми з ним перехрещувалися. Ми подивилися, адже індоєвропа – це ми, адже найдавніші джерела якісь, як каже історія світова, – це теж ми. Од давнини до ХХ століття, коли дві світові війни теж були у нас… Ми запланували кількатомне видання “Український етнос у світовому часопросторі”… У першому томі ми дослідили українську передісторію, до ХІV століття. Шановні друзі, та й Аполлон, і Геракл народилися на нашій землі, міфічні герої всі – це наша земля, а наші племена – від Китаю, куди йшов Шовковий шлях, від Індії до Центральної та іншої Європи…»

Из одной лишь короткой этой реплики сразу три афоризма – крылатость коих не подлежит сомнению – сходу можно включать в золотой фонд «українознавства»: во-первых, «індоєвропа – це ми», во-вторых, «дві світові війни теж були у нас» – стало быть, это тоже наше достояние, и, в-третьих, «Аполлон і Геракл народилися на нашій землі». И здесь мы сталкиваемся с первым парадоксом. С одной стороны, подобные высказывания как бы и не подлежат какому-либо историческому анализу, не требуют никаких опровержений, поскольку их бредовость видна невооруженным глазом. Но с другой – произносятся эти речи вовсе не на заседании клуба имени барона Мюнхгаузена – а с высокой парламентской трибуны! И произносятся людьми, облеченными в ученые звания и занимающими официальные должности, следовательно, представляющими официальную украинскую науку!

Посему напрашивается вывод: «Інститут українознавства» есть не что иное как Большая Академия в Лагадо! Для тех, кто запамятовал, что это и откуда, напомним:

«Эта Академия занимает не одно отдельное здание, а два ряда заброшенных домов по обеим сторонам улицы, которые были приобретены и приспособлены для ее работ…

Первый ученый, которого я посетил, был тощий человек с закопченным лицом и руками, с длинными всклокоченными и местами опаленными волосами и бородой… Восемь лет он разрабатывал проект извлечения из огурцов солнечных лучей, которые предполагал заключить в герметически закупоренные склянки, чтобы затем пользоваться ими для согревания в случае холодного и дождливого лета…

Войдя в другую комнату, я чуть было не выскочил из нее вон, потому что едва не задохся от ужасного зловония… Изобретатель, сидевший в этой комнате, был одним из старейших членов Академии. Лицо и борода его были бледно-желтые, а руки и платье все вымазаны нечистотами. Когда я был ему представлен, он крепко обнял меня (любезность, без которой я отлично мог бы обойтись). С самого своего вступления в академию он занимался превращением человеческих экскрементов в те питательные вещества, из которых они образовались, путем  отделения от них некоторых составных частей, удаления окраски, сообщаемой им желчью, выпаривания зловония и выделения слюны. Город еженедельно отпускал ему посудину, наполненную человеческими нечистотами, величиной с бристольскую бочку.

Там же я увидел другого ученого, занимавшегося пережиганием льда в порох. Он показал мне написанное им исследование о ковкости пламени, которое он собирался опубликовать.

Там был также весьма изобретательный архитектор, придумавший новый способ постройки домов, начиная с крыши и кончая фундаментом…

Там был, наконец, слепорожденный, под руководством которого занималось несколько таких же слепых учеников. Их занятия состояли в смешивании для живописцев красок, каковые профессор учил их распознавать при помощи обоняния и осязания. Правда, на мое несчастье, во время моего посещения они не особенно удачно справлялись со своей задачей, да и сам профессор постоянно совершал ошибки. Ученый этот пользуется большой поддержкой и уважением своих собратьев». (Джонатан Свифт. Путешествия Гулливера. Часть третья. Путешествие в Лапуту)

О том, что нынешняя историческая наука на Украине базируется на идеях и принципах учёных из Лагадо, свидетельствуют не только выступления на парламентских слушаниях «Українці в світі», но и разнообразная печатная продукция, заполонившая исторические отделы книжных магазинов Украины. Наиболее характерны в этом роде – творения Л. Силенко, Ю. Каныгина, Г. Лозко, П. Штепы, В. Белинского, об уровне которых нам неоднократно доводилось писать: «Страна Ёксель» (рецензия на «Страну Моксель» В. Белинского), «Игра в язычество» (о книге Г. Лозко «Пробуджена Енея»), «Ложью ложь поправ (о книге Ю. Каныгина «Сатанизм в ХХ веке»)». К общему хору «историков», «публицистов» и прочих «ясновидцев» добавляют свои голоса и многочисленные – как общенационального, так и местного разлива – литераторы. Такие как Лина Костенко с её «Записками украинского самашедшего» или же фигурант недавнего псевдо-литературного скандала, связанного с присуждением Шевченковской премии, Василь Шкляр.

Казалось бы, в чём причина шума вокруг его «патриотического триллера» «Черный ворон»? А всё дело в том, что столкновение это происходит вовсе не в литературном, не в художественном, не в эстетическом пространствах, а в однозначно и одномерно политическом! Не обсуждение литературно-художественных достоинств и недостатков имеет здесь место, а столкновение различных политических идеологий. Таким образом происходит ПОДМЕНА: культура и искусство подменяются идеологией и политикой.

В Интернет-Википедии о Шкляре говорится, что он-де «український письменник, політичний діяч», что в 1991 году «стає членом Проводу Української республіканської партії та прес-секретарем УРП (до 1998 р.). У березні 1998 був кандидатом в народні депутати України від виборчого блоку «Національний фронт»». По зрелому размышлению приходишь, однако, к выводу, что «письменник» и «політичний діяч» – понятия суть взаимоисключающие. Можно быть либо писателем (не по форме, а по сути!), либо политиком. И в анналах мировой литературы крайне трудно найти более-менее убедительные примеры – исключения из этого правила. Вот разве что великий французский поэт XVI-XVII веков Агриппа д’Обинье называется в аннотации «писателем, историком, воином, политическим деятелем и одним из наиболее значительных французских поэтов эпохи Возрождения». Однако его политическая деятельность, инспирированная религиозным противостоянием католиков и гугенотов и происходившая, прежде всего, на поле брани, никоим образом не могла стать определяющей и подчинить себе направление творческого процесса. Скорее наоборот: творческие идеи были для Агриппы ведущими, а политические – ведомыми, почему и величие его «Трагических поэм» состоит как раз в том, что заключённые в них идеи находятся выше какой-либо политики, в едином для всех высшем духовном пространстве – НАД разъединяющими людей политическими разногласиями.

Со Шкляром ситуация прямо противоположна, ибо по сути своей он вообще не писатель, он – политический деятель, который использует литературную форму для продвижения собственных политических взглядов, в результате чего литературные критерии здесь подменяются политическими – премия присуждается по идеологическим соображениям, обсуждение якобы литературного произведения превращается в откровенно политическую склоку.

И потому вполне резонным будет поставить под сомнение сам факт принадлежности подобного «творчества» к высокому искусству вообще и к литературе в частности. Здесь имеет место аналогия с тем ученым из академии в Лагадо, что «занимался превращением человеческих экскрементов в те питательные вещества, из которых они образовались, путем отделения от них некоторых составных частей». Аналогично и Шкляр изготавливает «патриотический сироп» путём извлечения из глубин истории с последующим облечением в литературную форму одномерных и, как правило, дурно пахнущих политических идей. И так же, как и от его литературного коллеги, от политического писателя Шкляра исходит то ужасное зловоние, которое и вызывает столь бурную реакцию читателей с более-менее тонким обонянием*.

Но возникает вопрос: почему нынешние политические разногласия на Украине напоминают спор глухого с немым? Почему здесь всё не так как в других странах, где даже самые жёсткие и бескомпромиссные политические разногласия – к примеру, тех же католиков и гугенотов во Франции – имеют под собой логически чёткие и понятные основания? Почему на Украине на всём лежит печать академиков из Лагадо: здание исторической науки пытаются строить, начиная с крыши и заканчивая фундаментом, цвета и краски различают и систематизируют под руководством слепорождённых, «патриотический сироп» изготавливают из политических нечистот? Почему в украинской ситуации политический посыл подобно некому болезнетворному вирусу заражает и выхолащивает всё вокруг – науку, культуру, искусство?

Ответ на эти многочисленные «почему?» содержится в самом понятии «Украина», в его историческом, метафизическом, психологическом содержании. В поисках всех тех смыслов, которые с разных сторон раскрывают это содержание, обратим внимание на слова директора историко-археологического музея «Прадавня Аратта – Україна» Александра Степановича Полищука, произнесенные на парламентских слушаниях «Українці в світі»:

«Шановні українці! На жаль, тут не прозвучало, що до часів Київської Русі ті люди, які проживали на території України, теж були надзвичайно могутніми… Всесвітній телевізійний бренд “Discovery” у фільмі “Афіни. Давня Греція” запитує: “А звідки прийшли у Грецію греки, які заснували філософію, математику й інше?” і відповідає: “Виявляється, греки прийшли у Грецію з території Центрального Подніпров’я”… Великий російський учений, академік Борис Рибаков сказав: “Украинцы, ищите прародину всех европейских народов на Среднем Поднепровье”… Чому ми переписуємо підручники сучасної історії північного сусіда? А чому не переписуємо підручники давньої історії України і не кажемо, що це українці створили індоєвропейство, що арії – це українці, це першоджерело європейських націй?» – Здесь мы опять-таки видим безудержное фантазирование в лучших традициях Лагадо. Обратим, однако, внимание на нечто иное – а именно на очертание Украинской идеи и на ряд её особенностей.

Итак, Украинская идея – когда она появилась и что в себе заключает? В нескольких словах А. Полищук сосредоточил смысл и содержание весьма обширного направления в современном «українознавстві», согласно которому Украина уходит в глубины доисторические и мифологические, и украинцами является не только Иисус Галилеянин (по Каныгину), не только Будда и Заратустра (по Силенко и Плачинде), но даже и Аполлон с Гераклом (по Кононенко). Потому вполне логичным в данном контексте выглядит тезис Полищука о том, «що це українці створили індоєвропейство, що арії – це українці, це першоджерело європейських націй». Другое дело, что здесь налицо технология, согласно которой строительство начинается с крыши и заканчивается фундаментом. Логичней было бы сказать, «що це індоєвропейство створило українців, що українці – це нащадки аріїв, і що саме арії – а ніяк не українці – першоджерело європейських націй», – но Полищук применяет совершенно другую логику. Ту, что исходит из Украинской идеи.

Исходя из этой идеи, украинцы и Украина существовали всегда, вероятно, именно поэтому «українознавців» так увлекают всевозможные доисторические и мифологические изыскания, плавно переходящие в вольное фантазирование. И надо признать, что свободный полёт фантазии, равно как и склонность к гиперболизации, являются неотъемлемой составляющей Украинской идеи. Сама по себе она может быть уподоблена ничем не связанному и вольно парящему воздушному шарику. Причём если шарик при излишнем количестве воздуха, либо истончении оболочки имеет свойство разрываться, то Украинская идея способна вместить сколько угодно воздуха и без всякого для себя вреда проходить какие угодно препятствия. Потому как она совершенно не связана никакими законами логики, метафизики, исторической науки, а существует в неком параллельном пространстве.

Но спрашивается: зачем и кому это нужно? Когда и каким образом образовался этот сущностный фантом? Какова потребность в фантоме – неужели недостаточно реальной истории?

А всё дело в том, что Украинская идея, как уже отмечалось, создавалась сверху вниз, от крыши к фундаменту, и создавалась она на уже занятом месте – поверх идеи, имеющей реальную историческую основу. То есть это была идея, создаваемая в резкой оппозиции к Русской идее. В противовес к ней, но на том же историческом пространстве, что и предопределило изначальное противоречие. Два жениха на одну невесту – один обязательно лишний!

Приданое невесты – древнерусское наследство: Русь с легендарным покровителем в лице Андрея Первозванного, с реальными творцами-державниками Владимиром Крестителем, Ярославом Мудрым и Владимиром Мономахом. Проигрышное для Украинской идеи положение состоит здесь в том, что она появилась слишком поздно, когда это наследие давным-давно было воспринято и реализовано. Поэтому претензии оказались чересчур запоздалыми. Канул в лету род князя Даниила Галицкого вместе с его державой, в то время как выросла держава потомков Александра Невского.

И главное – надо было определиться, на что претендуешь – на всё наследство целиком или же на какую-то его часть – не столько территориальную, сколько идейно-духовную. Если на часть – значит, реализуется Южнорусская идея смежности, если на всё наследство – тогда Украинская идея отдельности. При этом, претендуя на ВСЁ, то есть отказывая в едином и общем русском корне россиянам (о белорусах же вообще забывая), приходится жертвовать логикой и здравым смыслом. Что в сущности мы и наблюдаем.

Поэтому довольно нелепо выглядят претензии на русскую историю и самое название Русь, и в то же время нежелание возвращать его себе. Подобную позицию озвучил недавно некто Олександр Палій, представленный как «історик, автор книги "Ключ до історії України" (2005), посібника для студентів та викладачів загальноосвітніх шкіл "Історія України" (2010)». На сайте УНІАН от 18.03.2011 размещена его статья «Росія така ж Русь, як міліція – поліція», уже одно название которой многое говорит об уровне исторического мышления этого «историка». Основная же мысль разбивается здесь на две составляющие: во-первых, Россия вовсе никакая не Русь, убеждён автор, в подтверждение чего он приводит поразительный с точки зрения исторической логики аргумент: «Якби Росія, приміром, зараз назвала себе Китаєм, невже вона б мала право претендувати на спадок і досягнення династії Цинь?» – Но с какой радости Россия стала бы называть себя Китаем – откуда бы взялся сам мотив? – столь естественный вопрос почему-то не приходит в голову «историка». Так далеко мысль Палия, увы, не идёт, хотя он и стремится блеснуть остроумием: «якщо табуретку назвати собакою – чи виросте від того в неї хвіст?» – для нашей темы уместней, однако, другая формулировка: «якщо Палія назвати істориком – чи від того навчиться він логічно мислити?»

Но как бы там ни было, а вторая составляющая его мысли заключается в том, что «…руська мова в Середньовіччі – це українська … Україна є просто новою, більш молодою назвою Русі. А Русь, відповідно, є древньою назвою України». – При столь однозначных выводах, что может быть естественней желания вернуть себе древнее, исторически обоснованное название? Но этого почему-то не наблюдается.

Парадокс объясняется тем, что МЕСТО ЗАНЯТО. Но почему бы в таком случае не поделиться? Нехай, мол, Россия остаётся Россией, а мы таки вернём себе своё законное историческое имя! Ан нет! – идея-то украинская заключается как раз в полной отдельности, обособленности – чтобы ничто – а тем более название – не связывало с конкурентом! И Русь в этом смысле оказывается скомпрометированным названием. Чтобы достичь полной отдельности и обособленности, следует отказаться от всего, на что наложила лапу «северо-восточная АЗИАТСКАЯ соседка». И надо искать что-то чисто украинское – ЕВРОПЕЙСКОЕ.

Но вот беда: ключевой момент, казалось бы, уже чисто украинской истории – Освободительная война под предводительством Богдана Хмельницкого – на поверку тоже оказывается РУССКОЙ! Наилучшее представление об этом даёт фундаментальный труд Николая Костомарова «Богдан Хмельницкий» – произведение, которое по праву может быть озаглавлено как Книга бытия русского народа Украины. Из него мы узнаём об одновременном существовании двух понятий – Украина и Русь, где Русь – понятие национальное, Украина же – географическое, которое означало именно территорию, причём гораздо меньшую, чем сегодня.

«Вся земля південноруська, саме Україна (тобто нинішні Київська і Полтавська губернії), Волинь і Поділля на всезагальному сеймі були відділені од Литви і приєдналися безпосередньо до Польщі» (цитируется по украинскому переводу Т. Завгородней. Днепропетровск. «Січ». 2004. С. 35).

О том же свидетельствуют и «Казацкие летописи» – главные источники, легшие в основу произведения Костомарова: «Літопис Самовидця», «Літопис Самійла Величка», «Літопис Григорія Грабянки» («История о презельной брани»). О том же говорит и такой источник как вышедшая в 1663 году во Франции «История войны казаков против Польши» Пьера Шевалье: «Країна, де мешкають козаки, зветься Україною, що означає окраїна. Це вся територія, що простяглася поза Волинню та Поділлям і яка входить до складу Київського та Брацлавського воєводств» (цитируется по украинскому переводу Ю. Назаренко. Киев. «Томіріс». 1993. с. 38).

Интересно, что имеющие для осмысления украинской истории воистину глобально-непреходящее значение труды Костомарова – и, прежде всего, его «Богдан Хмельницкий», – равно как и «Казацкие летописи» переиздаются на Украине крайне редко, весьма ограниченными тиражами, а потому не могут быть доступны широкому кругу читателей. В отличие от издаваемой массовым тиражом продукции «академиков из Лагадо». С чего бы это?

Интересные мысли навевает также и особое внимание нынешней национально-свидомой общественности к битве при Берестечко 1651 года. Каждый год с большой помпой отмечают годовщину наиболее провального и бесславного для казаков события, которое правильнее было бы назвать Берестейским погромом. А ведь та воистину Великая Отечественная война изобилует столь славными казацкими деяниями как победа под Корсунем в 1648 году, когда были пленены и отданы татарам польские гетманы Потоцкий и Калиновский; как победа под Зборовом в 1649 году, когда Богдан Хмельницкий пощадил короля Яна-Казимира, после чего продиктовал Сейму условия Зборовского мира; наконец, победа казацко-татарского отряда Тимофея Хмельницкого над армией гетмана Калиновского под Батогом в 1652 году – настоящий реванш за Берестечко. Как ни странно, но годовщину вовсе не побед, а именно однозначного провала празднуют ныне «украинские патриоты» – с чего бы это?

А ларчик просто открывался – все эти странности объясняются тем, что Освободительная война под руководством Богдана Хмельницкого как КЛЮЧЕВОЙ МОМЕНТ УКРАИНСКОЙ ИСТОРИИ заключает в себе отстаивание «украинскими русскими (русами)» своей русской сути и стремление выйти из чуждой польско-католической среды, борьбу русского народа Украины, Подолья и Волыни против поползновений подменить его идентичность. По сути, это противодействие той политике, которую ныне называют Европейским выбором. Совершенно ясными мыслями и выводами на сей счёт пронизаны от и до как «Казацкие летописи», так и созданный на их основе труд Костомарова. Например:

«Хмельницький, оголошуючи війну, розбудив і мешканців Червоної Руси. У цій частині руської землі, приєднаної до Польщі ще у XIV столітті, все більше згасала національна самосвідомість, згладжувалися спогади про часи князя Ярослава та короля Данила. Відвідини Хмельницьким Львова у 1648 році, а надто відозви Нечая, в полку якого було багато холопів із Руського воєводства, навернули червонорусів до участі в боротьбі руського народу з Польщею». (С. 525)

А вот отрывок из казацкого послания королю говорит об отношении запорожцев к такому понятию как Уния, о понимании всей важности этого момента:

«Прохаємо покірно, щоб на майбутні часи його величність король зволив зберегти зборівський договір, даний Запорозькому війську: щоб наші руські церкви й монастирі, згідно з їхніми правами, залишалися недоторканими з їхніми маєтностями, а унія була знищена як у Польському королівстві, так і у Великому Князівстві Литовському. Якщо ж король та Річ Посполита не будуть до нас милостивими, то ми, не бажаючи більше кровопролиття, в інший спосіб дбатимемо про свою безпеку». (С. 626)

Нынешняя ситуация – геополитически повторяет ситуацию эпохи Богдана Хмельницкого. Униаты (как когда-то поляки), пытаясь подчинить своему влиянию всю страну, тянут её на полный разрыв с Русским миром. На Унию – то есть на изменение своей глубинной сути. Сторонники Русского мира видят опору в России. Однако истинная опора находится не на Западе, и даже не на Востоке, истинная опора – в собственных русских корнях, в собственном русском – ЮЖНО-РУССКОМ – имени.

Таким образом, в поисках Украинской идеи находим основные её положения. Итак, она создаётся в противовес Русской идее, так как направлена на Запад, на изменение глубинной идентичности. По этой же причине она не может полноценно опираться на русское наследство – не только времён Киевской Руси, но даже и Казатчины.

В поисках Украины, Украинской идеи, её отдельности, изначальной обособленности от России приходится жертвовать всем или почти всем так или иначе связанным с Русью, Русским миром, собственной русской основой. Выбирается одно из вспомогательных, имевшее чисто географический смысл название страны и народа – «…народ, котрий називають малоросами, українцями, черкасами, хохлами, русинами і просто рускими…» (Костомаров, Богдан Хмельницький, с. 24) – и это название ставится во главу угла, им подменяется исконное историческое название.

Вне наследия, не связанная корнями, взявшая за основу географический термин Украинская идея оказывается в исторической пустоте – в универсальном вакууме, в неком условно-историческом растворе – а потому требует всяческого наполнения, как можно большего раздувания. Отсюда склонность к гиперболизации, к фантазированию на псевдоисторические и мифологические темы.

Здесь, однако, важно осознавать как субъективные, так и объективные предпосылки. В основание Украинской идеи СУБЪЕКТИВНО – то есть по соображению тех, кто это делал, – выбирается географический фактор. Но ОБЪЕКТИВНО географическое положение Украины таки уникально! И то, о чём с парламентской трибуны вещали Кононенко и Полищук – то сосредоточение и грандиозное движение народов на месте, где ныне находится Украина, действительно было. Что, впрочем, не даёт никаких оснований нынешним украинцам претендовать на какую-либо преемственность – для этого необходимо иметь хотя бы представление о том, чем жили все те народы, державы, цивилизации, культуры, на чём – на каких идеях – базировалась их жизнь, их мировоззрение.

Но это даёт основания утверждать, что Северное Причерноморье, Украина являются колоссальным геополитическим перекрестком. Это – исторический перекресток дорог (cross-roads) – а что такое перекресток? В «Энциклопедии Символов» это понятие характеризуется как: «Важный символ открытости и магической опасности. Место перехода в сакральное пространство, традиционно является местом религиозных и магических ритуалов. На перекрестках ставили алтари (в Тропической Африке у племен ашанти и бауле), домовины (на Руси – столбы, на которых выставляли урны с прахом умерших, покрытые «крышами»). В кельтских Ирландии и Уэльсе была традиция на Самайн (канун Дня Всех Святых), друидический Новый год, садиться на перекрестках и слушать завывание ветра, в котором содержалось пророчество на следующий год. Греческая богиня колдовства Геката была также богиней перекрестков, и там ей приносили в жертву животных. Верили, что Геката появляется на перекрестках в лунные ночи, в сопровождении духов и завывающих псов. На перекрестках оставляли приношения, чтобы умилостивить богиню и попросить у нее помощи в случаях помешательства, которое, как считали, вызывают неприкаянные души умерших. В эпохи античности и средних веков колдуны и ведьмы, как говорили, часто посещали перекрестки, чтобы вызывать дьявола или демонов, приносить им жертвоприношения либо для заключения сделки».

Проецируя все эти смыслы на нашу ситуацию, немудрено сделать вывод, что Украина – очень неустойчивое пространство, где то и дело возникает столкновение противоположных энергий, взаимоисключающих интересов. Этот геополитический узел противоречий завязан как изнутри, так и снаружи, – характерно, что именно с этой ключевой мысли начинается знаменитая «История Русов или Малой России», вышедшая в 1846 году и подписанная как «Сочинение Георгія Конискаго, Архіепископа Белорускаго»: «Историков и летописцев сего времени было в Малой России довольно. Но как сия страна, как бы созданная или осужденная для руин, от частых нашествий иноплеменников, а еще частейших набегов и браней от народов соседних, и наконец от непрестанных междоусобий и побоищ, претерпела всех родов разорения, губительства и всесожжения, и, так сказать, обагрена и напоена кровию человеческою и покрыта пеплом, то в такой несчастной земле, можно ли было что либо сберечь целое? А по сей причине взята сия История из летописей и записок Белоруских, яко из страны единоплеменной, соседствующей и от руин Малоросийских удаленной».

Заботясь о правильном словоупотреблении, нынешние украинские филологи не устают повторять, что правильно говорить не «на протязі», а «протягом», потому что «на протязі» означает якобы не что иное как «на сквозняке». Вот этот СКВОЗНЯК и является наиболее характерным признаком украинской действительности. Не иначе как сквозняком, а точнее «протягом» выметает из этого пространства всё разумное, логичное, основательное. И главное что вымело – это собственное имя, самосознание, память.

Образовалась некая чёрная дыра, мнимое пространство, всё умножающая на ноль химера, что нашло своё отображение даже и в избранной для Украинского государства символике. Это и перевёрнутый флаг, где солнечный цвет основного гербового символа опущен вниз, фоновый же цвет поднят наверх. Но и главный гербовый символ тоже вызывает недоумение. Объясняется, что символ этот, дескать, позаимствован из личного герба князя Владимира. Но что он означал для Владимира и его рода – неизвестно! И – несмотря на столь смутное представление о предмете – он таки избирается на роль государственного герба! И государство таким образом ставится под воздействие НЕИЗВЕСТНО ЧТО ОБОЗНАЧАЮЩЕГО символа.

Для того, чтобы немного приоткрыть завесу неизвестности, обратимся к изданному в 1971 году в Вильнюсе художественному альбому под названием «Velniai» («Черти»). В аннотации к альбому говорится: «Народного художника СССР профессора Антанаса Жмуйдзинавичюса (1876-1966) знали в Литве и за ее пределами не только как замечательного художника-живописца, но и как страстного коллекционера. Одним из интереснейших его собраний является коллекция чертей….» – для нашей же темы интересно то, что главным атрибутом чёрта –  как это видно по экспонатам представленной коллекции – является именно ТРЕЗУБ!

Что бы сие значило? За разъяснениями обратимся к весьма авторитетному «Словарю символов» авторства Хуана Эдуардо Керлота, который в статье «Трезубец» разъясняет данный символ следующим образом:

«Предлагались весьма различные интерпретации трезубца, или копья с тремя наконечниками, – от предположения Элиаде, что первоначально он служил репрезентацией зубов морских чудовищ, до толкования Диля, которое мы обсудим ниже. Является атрибутом Нептуна и Сатаны. По мнению Бейли, представляет собой искаженную форму креста, приспособленную таким образом, чтобы указывать на порочный характер. Точнее говоря, любое орудие, предмет или существо, имеющие три члена или части, когда в норме хватило бы одного или одной, осуществляет утроение своей символической силы или потенциала. Это подтверждается замечанием Циммера о том, что трезубец означает утроенную враждебность. Третье острие вполне может соответствовать третьему глазу Шивы Разрушителя, поскольку трезубец является атрибутом также и этого бога. Весьма значителен тот факт, что трезубец был оружием римского гладиатора-ретиария, поскольку сеть, которой тот также пользовался, связывает его с ураническим божеством, тогда как меч, которым вооружен мирмиллон, служит намеком на героического сына солнца. Таким образом, трезубец в руках ретиария будет представлять собой атрибут архаической отцовской власти, противопоставленной обособленному героизму сына солнца. Диль, с его моралистическим подходом, доводит негативные импликации трезубца до их логического следствия, предположив, что он символизирует тройственный грех, соответствуя извращению трех «жизненных позывов»: питания или самосохранения (преобразованных в обладание, собственность и власть); воспроизводства (похоть) и одухотворения, или эволюции (которые, в своем отрицательном аспекте, превращаются в тщеславие). Поэтому он является атрибутом бога бессознательного и греха – Нептуна, царство которого – обиталище чудовищ и низменных форм жизни. Тройственный характер трезубца есть «инфернальное воспроизведение Троицы», сравнимое с тремя головами Цербера или с трехликой Гекатой…» (Керлот Х. Э. Словарь символов. REFL-book, 1994, с. 519-520)

В символической трактовке трезубца можно, конечно, найти и положительный аспект, соответственно как положительный аспект имеет и Шива Разрушитель. Однако никуда при этом не денется и отрицательный – двойственность останется в любом случае. А потому неудивительно, что идея, пребывающая под воздействием столь противоречивого символа, имеет химерическую природу. Две главных тенденции рассматриваемой нами Украинской идеи – это раздувание фантомной сути изначально нейтрального и чисто географического понятия Украина и в то же время упорное стремление жёстко окопаться на основе трёх столпов, коими являются «Мова», Шевченко как национальный бог и образ врага-москаля.

Олег Качмарский,

специально для alternatio.org