Альтернатива

Белоруссия, впрочем, как и любая другая страна, в общественном сознании предстаёт как некий конструкт, составленный из множества стереотипов, мифов и символов. Разумеется, в центре этого конструкта на недосягаемую высоту вздымается фигура Александра Григорьевича Лукашенко. Политический мастодонт, который уже на протяжении почти 30 лет рулит страной. Более того, именно он умудрился превратить самый поверхностный и бесхитростный шантаж в доктрину внешней политики.

Уже за его могучей спиной скрываются стереотипы о всемогуществе и профессионализме КГБ, несмотря на то что эти «профи» откровенно прошляпили провокацию с задержанием 33 россиян.

Рядом бродит миф о первоклассном качестве белорусских продуктов, хотя Россельхознадзор и некоторые аграрные институты России регулярно заявляют, что проблем с качеством белорусских продуктов хватает. Во-первых, под видом белорусской продукции частенько везут европейские грузы. Во-вторых, фиксируют избыточное применение пестицидов и минеральных удобрений, которые Белоруссия также производит в больших количествах. В-третьих, в конце концов, периодический запрет на ввоз той или иной продукции в Россию и почти полный запрет на ввоз белорусского экспорта в страны ЕС далеко не всегда связаны с политикой.

И уж как не упомянуть о самом стойком мифе, что Белоруссия целиком и полностью поддерживает Россию. Этот миф не поколебался даже после неудавшейся попытки майдана в 2020–2021 годах, когда тысячи граждан высыпали на улицы и лозунги, витающие над толпой, далеко не всегда касались только Лукашенко, но и Москвы.

Мемориальная доска Кастуся Калиновского установлена в 2013 году на улице имени… Калиновского.

Конечно, большая доля ответственности за это лежит в том числе и на самом Лукашенко, который десятилетиями потворствовал определённым националистическим взглядам, одновременно вытаптывая всю пророссийскую поляну, в которой он видел настоящих конкурентов. Именно при Лукашенко тысячи белорусских студентов уезжали в вузы (читай: «фабрики мысли») Польши, Прибалтики и Чехии. Именно при Лукашенко началось чествование Константина (Кастуся) Калиновского — потомка польской шляхты, лицензионного русофоба, националиста, убийцы русских и просто православных мирных граждан.

И вот тут мы приближаемся к тому явлению, которое называется «белоруссизация». Это явление, несмотря на масштабы, сопоставимые с украинизацией, не просто менее известно, но его просто как-то не принято упоминать, а зря…

Нет Белоруссии? Сейчас нарисуем!

Для многих граждан Белоруссии слова автора прозвучат горько, а быть может, даже оскорбительно, но из песни слов не выкинешь. Процесс белоруссизации сам по себе говорит о том, что Белоруссии до 20-х годов ХХ века как единой республики, сплочённой языковой и культурной идентичностью, просто не существовало. И причины, по которым молодая советская власть пошла на белоруссизацию, весьма прозаичны и во многом схожи с причинами украинизации.

Конечно, политика создания Союза, продиктованная Лениным, подразумевала именно «союз народов», для чего требовалось нарезать республик в «нужном» количестве в рамках существующей доктрины. Однако были и более-менее объективные причины. Наши зарубежные «партнёры» и польские магнаты издавна использовали инструмент разжигания радикального национализма на окраинах России. Не была исключением и Белоруссия.

Вышеназванный Кастусь Калиновский, к примеру, рос под мощным влиянием идей польского национализма. Поэтому к 20-м годам ХХ века в Белоруссии уже активно действовали многочисленные националистические партии, обрабатывающие население. Правда, успех их деятельности в итоге окажется переоценённым, особенно в центральных и восточных областях.

С другой стороны, существовала реальная польская угроза. Несмотря на окончание советско-польской войны и Рижский договор, Москва прекрасно осознавала аппетиты «гиены Европы». Но глава Польши Пилсудский, желавший поглотить Белоруссию, как типичный националист, ни о каких белорусах и думать не хотел, предполагая ассимилировать местное население. Это автоматически толкало Москву в противоположную сторону.

Таким образом, советская власть желала получить широкую поддержку населения через придание территории статуса республики с характерной «национальной идентичностью». Так планировали создать не очередное шатающееся в политическом хаосе «дикое поле», а надёжного союзника под эгидой совместного социалистического строительства. Правда, перед этим ещё требовалось эту самую «идентичность» воссоздать.

При этом стоит понимать, что и географически, и культурно, и в плане используемого языка территория Белоруссии была колоссально разобщена. К примеру, Гродно, Брест и Пинск вообще были оккупированы поляками, активно полонизировались и там уже сколачивались свои группы пропольских «белорусских интеллектуалов». Так, ситуация во многом повторяла положение Украины того же периода. В общем, в очередной раз началось формирование нации и республики совершенно искусственными политическими методами.

Партия сказала «надо»…

Официальной датой начала белоруссизации считают 1921 год, хотя методы её и саму её необходимость начали обсуждать несколько раньше. И тут стоит оговорить заранее, что любой вариант украинизации (коренизации, как тогда это называли) носил насильственный характер с обязательным присутствием элементов этнической сегрегации. Это кажется невозможным, но именно большевики реализовывали эту программу с открытым оттенком национализма, чтобы ни говорили современные псевдокрасные.

Краеугольным камнем в белоруссизации был язык. Несмотря на современные ангажированные белорусские «экспертные» оценки, единого и цельного белорусского языка к 1920-м годам не существовало. И это отнюдь не моё предвзятое великодержавное мнение, а научные выводы виднейших филологов и лингвистов того времени.

Евфимий Фёдорович Карский, ректор Императорского Варшавского университета и директор Музея антропологии и этнографии имени Петра Великого (Кунсткамера), считал белорусский язык лишь наречием русского. Николай Николаевич Дурново, член-корреспондент АН СССР, в 1924 году также утверждал, что «белорусский язык» появился лишь в XIX веке и является «западнорусским языком».

Вот так ломали через колено население БССР

Но так как данные научные выводы не совпадали с политическими целями, учёные, отстаивающие объективный взгляд на язык, впали в немилость, а некоторые были репрессированы. Однако власти понимали, что даже фонетически «белорусский язык» на всей территории Белоруссии крайне различен. Поэтому ещё в 1918 году было открыто Белорусское научно-культурное общество… в Москве! Тогда же были предприняты первые попытки кодифицировать «белорусский язык», чтобы привести его к единым литературным нормам.

Белоруссизация в своих методах мало чем отличалась от украинизации. Образовательные учреждения насильственно переводились на мову, также насильственно мову внедряли на предприятиях и в конторах, а газеты перевели в новый формат. Доходило до откровенного сюрреализма, когда издательства буквально засыпали письмами с требованием писать на русском языке, т. к. население ничего не понимает.

Рабочих и служащих порой распекали на партсобраниях за употребление русского языка даже дома среди семьи. К величайшему удивлению для себя советские чиновники обнаружили серьёзнейшее сопротивление белоруссизации. Родители активно саботировали обучение своих чад на белорусском языке, а кто-то просто покидал территорию Белоруссии, на которой проводили очередной национальный эксперимент.

Хапай, хапай, куркулёк!

Ещё в 1919 году Адольф Абрамович Иоффе, революционер и советский дипломат, писал по поводу белоруссизации и людей, её реализующей:

«Обе здешние группы никуда не годятся. Белорусы — националисты и поэтому насаждают сепаратизм, а наши, хотя и не националисты, сепаратисты гораздо худшей марки… Эта спевшаяся компания ребятишек в погоне за портфелями не хочет ничьей конкуренции. Особенно со стороны более их мыслящих…».

По сути, Иоффе предсказал торжество личных интересов, окрашенных в националистические цвета, среди бюрократов белоруссизации. Уже в 1922 году представители БССР потребовали прирезать к республике Гомельскую, Витебскую и Смоленскую губернии из-за потери контроля над губерниями западными, отошедшими к Польше.

Этот приступ жадности именовался укрупнением. Свежеиспечённые чиновники уже принялись делить тёплые места, запугивая своих оппонентов старой страшилкой о «великодержавном шовинизме». Фактически эти люди пошли теми же тропами, что и активисты украинизации со всеми вытекающими последствиями. «Красные украинцы» в своё время тоже утверждали, что украинцы есть и на Кубани, и в Белгороде и т. д.

Весть о переходе в БССР сразу вызвала всплеск недовольства на местах. Даже убеждённые коммунисты Гомельщины пошли против линии партии, которая традиционно встала на сторону националистических сил, а не населения вышеуказанных губерний. Противодействие было столь массовым, что Москва была вынуждена направить на места специальную комиссию. Выводы этой комиссия были удручающими:

«Везде население относится к введению белорусского языка в школах и вообще к белорусизации отрицательно. Тут можно отметить следующее характерное явление: во время бесед о недостатках местной работы и нуждах население нигде не жаловалось на тяжести с.-х. налога и т. п. (были жалобы только на отсутствие заработков и на совхозы), зато встречались жалобы об “освобождении от белорусского языка”».

Но выводы комиссии, как это ни странно, были раскритикованы под тем же старым соусом «великодержавного шовинизма». В итоге и Гомель, и Витебск были насильственно отданы БССР. Смоленск удалось отстоять. Пикантность этим процессам придавал тот факт, что уже в 1930-х годах многих активистов белоруссизации репрессировали, т. к. из них полез такой махровый национализм, что даже партия уже не могла закрывать на это глаза.

Неправильные пчёлы…

Белоруссизация, кроме насильственного насаждения «языка», использовала и банальные агитационные методы, так сказать, инструментарий современного PR. А так как любая PR-кампания — это создание некоего несуществующего мира мифов и легенд, то ей остро требуется свой герой.

К примеру, когда американская табачная компания продвигала бренд Marlboro, таким героем был ковбой Marlboro. PR-кампанию янки провели так ловко, что до сих пор в США многие думают, что ковбой, смолящий сигаретки на аризонской завалинке, реальный исторический персонаж.

В случае с белоруссизацией «героя» выбрали за советскую власть. И им оказался Константин (Кастусь) Калиновский. Дело в том, что на белорусской земле, оккупированной поляками, уже лепили из Калиновского защитника белорусского народа и делали это крайне активно. Увы, советская власть не придумала ничего лучше, как «перекрасить» Калиновского в рабоче-крестьянские цвета, вместо того чтобы дезавуировать «героизм» этого персонажа.

Кастусь Калиновский

Конечно, Калиновский — личность примечательная, ещё более примечателен миф о нём, а потому в рамках одного материала разобрать этого гражданина не получится. Поэтому парой мазков дополним «героический портрет» Кастуся.

Во-первых, при жизни ни он, ни его окружение ни о каком Кастусе не знали, а знали о Константине, которому уже позже искусственно присвоили более «национальное» имя Кастусь. Во-вторых, ни за какую независимость Белоруссии Калиновский никогда не боролся, а целью его восстания 1863 года было восстановление польского государства в границах 1772 года, чего, собственно, он и не скрывал даже в тексте присяги на верность повстанческому движению. В-третьих, как человек с глубокими психическими травмами, Калиновский был крайне кровавой фигурой. Именно он был инициатором жестоких расправ над обычными крестьянами, которые не пожелали содействовать повстанцам.

Как же удалось из этого откровенного упыря сделать национального героя? Да, собственно, достаточно просто. Согласно данным известного историка Александра Дюкова, почти все документы, написанные самим Калиновским и опубликованные в СССР, подверглись жёсткому редактированию. Так, исчезли слова о борьбе с «москалями», зато появились слова о борьбе с царём и т. д.

Но это было только началом. Тщательно вымарывались фамилии несчастных крестьян, казнённых по инициативе Калиновского. А в 1928 году в свет вышла художественная картина с говорящим названием «Кастусь Калиновский». По сути, это была сермяжная агитка, в которой «Кастусь» мужественно сражается как с царём, так и с польскими панами, чего никогда не было.

Имя Калиновского присваивали улицам и школам, выпускались целые брошюры и книги, посвящённые «пламенному борцу» за народное счастье. За десятки лет был сколочен «героический» образ. Даже сейчас, несмотря на доступность информации, часть белорусов с пеной у рта будет отстаивать личность Кастуся.

Знатно посеяли? Собирайте урожай!

Белоруссизация, как и украинизация, была чудовищным социальным экспериментом, который сами советские власти постарались отчасти свернуть уже в 1930-х годах. Но погружение огромных масс народа в параллельную реальность, отдающую откровенным психозом, уже произошло.

К примеру, в 2022 году на Украине из бывших националистических белорусских «оппозиционеров» был сформирован батальон (позже полк) имени Кастуся Калиновского. Т. е. белорусские националисты подняли на флаг «героя», взращённого советской властью и культивируемого уже в независимой Белоруссии после развала СССР. Что это, если не психоз?

Кстати, в этой самой независимой Белоруссии Калиновского прославляли не меньше, чем в БССР. Выпускались почтовые марки в честь Кастуся, открывались музейные экспозиции и памятники. А сейчас, пока Калиновский остаётся «национальным героем», Лукашенко приходится отлавливать добровольцев, стремящихся снова повоевать с «москалями», но уже на Украине.

Глубинные процессы внутри белорусского общества с пугающей периодичностью озаряются националистическими скандалами. Это словно индикаторы той национальной прививки белоруссизации.

Боевик полка Кастуся Калиновского

Так, в конце 2016 года разразился скандал из-за слов тогдашнего директора Российского института стратегических исследований (РИСИ) Леонида Решетникова, который вполне резонно заявил, что современный белорусский литературный язык был создан большевиками. Это вызвало целый взрыв негодования со стороны Минска.

И что особо примечательно, в одинаковом гневе бился и официальный МИД Белоруссии, и мелкотравчатые националисты из оппозиционных изданий. К примеру, о тысячелетней (!) истории белорусского языка писала «Наша Нива». Забавно, что сейчас доступ к этому изданию значительно ограничен, а их Telegram-канал признан экстремистским. Но в 2016 году и бывшие белорусские красные, и националистические оппозиционеры, и официальная власть выли в унисон!

И такие скандалы, носящие откровенный националистический характер, отнюдь нельзя считать беспрецедентными. Они носят глубинный системный характер. Можно эту ситуацию изменить? В рамках непостоянства Александра Григорьевича, возведённого им в modus operandi, конечно, нет.

Сергей Монастырёв,

специально для alternatio.org