Альтернатива

Минские соглашения – это пространство для дипломатического манёвра, это боевые действия без войны, это попытка выиграть пространство и время, не применяя вооружённые силы. Причём с учётом того, что в интересах России этот конфликт на определённое время маргинализировать для того, чтобы не связывать там огромные ресурсы. У России ресурсы не резиновые, в случае увязания на Украине она не сможет эффективно противостоять США в других точках планеты, в той же Сирии. Но в Сирии решается судьба мира, а на Украине решается судьба Донбасса. Поэтому этот конфликт можно подморозить на какое-то время. Тот, кто победит в Сирии, победит и на Украине. Вот и всё.

Военные готовятся к войне. И если они видят, что политики практически уже довели до нее дело, то они констатируют: война неизбежна. Их уже к этому подготовили. Их уже заставили мобилизоваться, перевели в режим военных действий. При условии сохранения этой тенденции никакого другого решения, кроме военного, Соединенные Штаты не видят. Им надо либо отступать и менять формат своей внешней политики и полностью его перерабатывать — о чем, собственно, и сказал Путин, потребовав от американцев изменения отношения к России, — либо же они идут напрямую к войне. Каждый последующий шаг в этом направлении может стать шагом к началу войны.

Ну и наконец, ультиматум Путина – ответ всем тем, кто возмущённо вопрошал почему ещё в 2014 году российские танки не взяли Киев, Львов, Варшаву и Париж и в чём же заключается план Путина. Могу только повторить то, что писал тогда. Если вы собираетесь идти на конфронтацию с мировым гегемоном, вы должны быть уверены в том, что сможете дать ответ на любые его действия. Экономика, армия, общество, государственные и административные структуры – всё должно быть готово. Если же полной готовности нет – надо тянуть время и наращивать мускулы. Вот сейчас готово и карты выложены на стол. Посмотрим чем ответят США. Но геополитическая реальность уже не будет прежней. Мир уже изменился. США была публично брошена перчатка и они не осмелились её сразу поднять.

У нас с США противостояние не идеологическое, не финансово-экономическое (это только внешние формы в которых противостояние проявляется). У нас противостояние системное – не столько даже мировоззрений, сколько мировосприятий. Мы живём на одной планете, но в разных мирах. Миры эти могут друг друга теснить, но не могут смешиваться. При этом Русский мир может сосуществовать с американским, а вот американский с русским – нет. Эта невозможность определяется на уровне базовых ценностей. Для Русского мира нет ничего экстраординарного в признании права на существования иного, альтернативного мира. С точки зрения США, американский мир – единственно правильный – единственная возможная идеальная форма существования человечества. Всё остальное должно быть ликвидировано.

Необходимо при помощи информации управлять событиями. То есть, информацию надо создавать. Необходимо моделировать в информационной сфере необходимый "прекрасный новый мир" таким образом, чтобы целевые группы (неважно, идёт речь о своём населении или о населении геополитического противника) воспринимали его как существующий. Тогда через некоторое время реальный мир действительно перестроится в соответствии с созданной вами информационной матрицей.

Но если банда хочет воевать, а атаман трусит, то банда выбирает другого атамана. В Киеве есть люди, готовые рискнуть войной, ради получения эфемерной политической власти. Своей речью в Раде, Порошенко не просто отрезал себе последнюю тропинку назад (за стол переговоров). Он выдал карт-бланш сторонникам войны, лично освятив их требования, как официальную стратегию Украины. Похоже, что свою княжну Пётр Алексеевич утопил зря. Это его не спасёт.

Фактический военно-политический союз России и Китая существует уже давно и ни для кого не является секретом. Неоднократно возникали слухи о его возможной формализации. Но на только что завершившемся саммите G20 лидер КНР впервые заявил о необходимости "оформить отношения" настолько открыто, насколько это вообще позволяет китайская политическая и дипломатическая традиция.

Представьте себе, что Вы играете в шахматы. Но не стандартную партию. У Вас двадцать досок и вы должны не проиграть на большинстве и выиграть на стратегически важных. Вы играете бело-сине-красными фигурами. На двадцать досок у Вас четыре комплекта фигур, которые Вы должны рационально использовать. Ваш главный противник тоже играет на двадцати досках. У него звёздно-полосатые фигуры. Но в его распоряжении восемь комплектов (в два раза больше, чем у Вас).

Но воронка украинского хаоса грозит бесконтрольным втягиванием в конфронтацию соседей Киева, у каждого из которых есть свои интересы на территории, ещё недавно бывшей украинским государством. И это тоже понятно всем. Именно поэтому практически синхронно, в Германии озаботились проблемами гражданской обороны и впервые за последние тридцать лет стали учить население правилам выживания в особый период. А в России, в рамках внезапной проверки боеготовности сразу трёх военных округов, прикрывающих западное направление, отрабатывали перевод на военные рельсы промышленности и административных структур. Тоже впервые за тридцать лет.

Сейчас мы говорим, что государство не состоялось. Но произошло это не сейчас. Оно не состоялось с первого же мгновения и ни минуты не было состоявшимся. Потому что, если бы государство Украина состоялось, хоть в какой-то момент своего существования, оно никогда бы не дошло до жизни такой. Государство, которое кому-нибудь надо, не может не состояться. А украинское государство не нужно даже украинским нацистам. Они приходят, как падальщики на мёртвую уже тушу, чтобы успеть урвать свой кусок гниющей плоти и сдохнуть рядом с останками Украины. Потому что нацисты тоже не могут существовать без государства. А они его добивают, так как ничего не могут предложить конструктивного, в сравнении с программой олигархической элиты, которой они идут на смену, кроме «взять всё и поделить», но поделить по-новому. А делить-то уже и нечего.

Сегодня мы являемся свидетелями последнего этапа затянувшейся в силу геополитических причин агонии украинского государства, убитого собственной политической и экономической элитой. И этап этот обещает быть кровавым. Причём наибольшему риску подвергается как раз элита, её родственники и обслуживающий персонал. Во всяком случае те, кто не успеет убежать. Поскольку же события обещают развиваться резко и неожиданно, не успеют многие.

Политические терминаторы довели свою работу до конца и нажали кнопку

В политике побеждают разум и холодный расчет. А холодный расчет показывает, что чем больше будет у России газопроводов в Европу (а заодно и в Азию), тем труднее будет нашим друзьям и партнерам из Вашингтона строить козни, взрывающие проект большой Евразии (от Лиссабона до Куала-Лумпура). Если же России удастся вместе с союзниками (ситуативными – других не бывает) реализовать проект большой Евразии, США окажутся на задворках мировой торговли, а значит, и экономики, и политики. И вернутся в нормальный для них формат регионального лидера Северной Америки, но не более того.

В этой каше невозможно будет отделить первичное от вторичного и избрать правильную линию поведения, спасающую от неприятностей. Наглядное пособие есть в советском фильме «Адъютант его превосходительства» - сцена с разграблением поезда. «Идеология» бандитов требует уничтожения и белых, и красных (поскольку и те, и другие воюют за порядок, хоть и у них и разные представления о порядке). «Идеология» бандитов не мешает им грабить всех пассажиров, независимо от национальности и социального происхождения, а тех, кто слишком уж дорожит имуществом, без долгих препирательств убивать на месте. При этом, в своём понимании, бандиты сражаются «за правое дело» и «народное счастье» (в своём, бандитском, понимании).

Россия в десятилетия путинского Возрождения действует крайне осторожно. Ни один политик, даже самый неприятный, если есть малейший шанс, что от него может быть какая-то польза не вычёркивается из списков навсегда. Даже Эрдоган, который открыто совершил агрессию против России, был наказан, но не уничтожен. И после того, как неудачная попытка переворота резко ухудшила его взаимоотношения с Западом, Россия начала с ним конструктивный взаимовыгодный диалог. В этом контексте отзыв Зурабова означает, что мы ещё видим Порошенко, он ещё числится президентом Украины, но в реальности его уже нет, на стене его пиршественного зала чья-то рука уже написала «мене, мене, текел, упарсин». И в Москве это знают. А значит дружба Зурабова с Порошенко перестала быть самостоятельной ценностью. И нечего больше Михаилу Юрьевичу делать в Киеве.

Порошенко не был свергнут в первый же год своего президентства исключительно по причине неадекватности украинского политикума в целом. Киевские деятели искренне верили, что США и ЕС прямо сейчас бросятся им помогать материально и старались не гневить высоких покровителей. С точки зрения здравого смысла это так же логично, как если я брошу работу и лёжа дома на диване буду ждать, когда же Путин начнёт ежедневно присылать мне по мешку денег, просто за то, что я очень хороший. Тем не менее, два года украинская внутренняя и внешняя политика базировалась на искренней наивной вере в способность и желание Запада моментально решить все внутренние и внешние проблемы Киева. Следствием этой наивной веры являлось смирение перед требованиями американцев и европейцев «не трогать Порошенко», как единственного гаранта стабильности.

Не только в Москве, но и в европейских столицах прекрасно осознают, что в случае начала войны батальоном-другим не отделаешься. Европейские политики, хоть иногда и прикидываются наивными, прекрасно понимают, что миллионы немцев и французов, радостно примеривающие каски и бронежилеты и стремящиеся на восточный фронт защищать "европейские ценности" в лице латышей и поляков — сюжет из области фантастики. И всё же США успешно продавливают через НАТО программу "защиты" маленьких, но очень гордых восточноевропейских союзников, который год исправно дёргающих тигра за усы, ошалевая от собственной смелости.

В рамках программы импортозамещения, которая в военной и высокотехнологичной сферах началась за годы до того, как была официально объявлена, строительство дублирующих предприятий происходит на российской территории. Сегодня в российском ВПК почти (за небольшими исключениями) создан замкнутый цикл. Бывшие советские предприятия, размещенные в союзных республиках, больше не нужны. Даже если их каким-то чудом удастся возродить из руин, свою долю рынка они утратили значительно надежнее, чем польские производители яблок и турецкие торговцы помидорами. Москва может закрывать глаза на "белорусские устрицы", но на украинских николаевских верфях точно не будут строиться "белорусские ракетные крейсера" и "казахстанские авианосцы" для российского флота.

Ещё со времён Карла XII известно, что если русские чему-то учатся у Запада, то затем начинают применять освоенную технологию творчески – на порядок более эффективно, чем её западные изобретатели. Вот и сейчас, не вступая в конфликт формально, только за счёт минского процесса Россия может выиграть глобальное противостояние в целом – добиться того, ради чего США дважды приходилось посылать в Европу миллионные армии.

Насколько я понимаю, наши киевские и вашингтонские «партнёры» считают, что в случае начала на Украине религиозного конфликта Россия вынуждена будет вмешаться либо по давлением внутренних обстоятельств (миллионы прихожан РПЦ, в случае ущемления её прав на Украине будут требовать от властей реакции), либо поaд давлением внешнего фактора (религиозный конфликт на Украине рискует быстро вылиться в массовую резню православных, причём начиная с известных и знаковых фигур). Да и три русские лавры из пяти находятся на подвластной Киеву территории и могут быть показательно, не стесняясь жертв зачищены.

Как видим, любое развитие событий, по любому из возможных сценариев гарантирует нам падение нынешней власти, фрагментацию Украины и возникновение в отдельных её регионах, в том числе в Киеве, «самостоятельных» нацистских правительств. Киевское будет претендовать на всеукраинский характер, но не будет иметь достаточных ресурсов (в том числе и международного признания) для реализации этих амбиций. Вопрос только в том, произойдут эти события в краткосрочной (до Нового года) или в среднесрочной (в 2017 году) перспективе.