Понимаю: то, что напишу, вызовет недоверие. У кого-то – раздражение. Кто-то криво ухмыльнётся. И всё же я это произнесу. В литературе Украины появился новый самобытный талант.

Для начала прошу запомнить имя – Степан Галь. Хотя, возможно, это псевдоним. Лично мы пока не знакомы.

Обстоятельства, при которых в мои руки попала тяжёлая папка с рукописями неизвестного, но (снова подчеркну) одарённого автора, напоминают детективный сериал. Поздно вечером в дверь моей квартиры позвонили. Когда я вышел на площадку, там никого не было. Но как-то неуловимо ощущалось присутствие только что убежавшего человека. Мой сосед, который возвращался домой, заметил: «Что это у вас так львовским пивом пахнет?».

И тут я увидел ту самую пухлую, старую папку. Она лежала у меня под ногами. Когда я занёс её в дом, то обнаружил при ней записку. Некто писал по-украински. Он сообщал, что передаёт в мои руки «твори не графомана, не кон’юктурника, не політичної повії, а дійсно видатного поета сучасності». Писавший требовал, чтобы я немедленно подготовил «твори» к публикации. С какой-то детской грубостью он предупреждал, чтобы я ничего себе не присвоил из написанного. В противном случае соратники и почитатели поэта подвергнут меня «покаранню».

Не под влиянием угроз, но после внимательного прочтения большей части рукописей утверждаю: тот, кто подписывается «Степан Галь» – интересное и весьма значительное художественное явление. В известном смысле он, действительно, поэт, ответивший на ожидания.

Его яркие, хоть и не всегда совершенные, тексты отразили душевное состояние (тревоги, страхи, мечты) довольно заметной части населения Украины. До сих пор эта часть населения, выражая свои чувства и настроения, лишь бессильно скрипела зубами, вопила и плевалась. А вершиной её умственного развития была фраза «Україна для українців». Теперь подобное мироощущение обрело своеобразную эстетическую форму.

И даже если специалисты не согласятся с моей оценкой дарования Степана Галя, они не смогут отрицать того, что его произведения по-своему отражают нынешнее время и состояние умов отдельных наших соотечественников. Думаю, этого достаточно, чтобы признать творчество поэта фактом общественной и культурной жизни.

О самом авторе мне удалось узнать крайне мало. Все сведения я почерпнул из его творений. Живёт он сейчас, вероятно, во Львове или его окрестностях. В одном из лирических эссе он обронил: «Душе моя, не плач, не плач! Я – тільки скромний викладач». Что и кому преподаёт автор, чьё самолюбие явно не удовлетворено, установить не удалось. Зато выяснился любопытный факт. Видимо, недавно Степан Галь вступил в некую «Партію народу». Скорее всего это одна из местных радикальных организаций, которых сейчас немало в Галичине. Отличаются они друг от друга незначительными деталями партийных программ. Одни пишут, что «вороги згубили Україну», а другие, что перед этим ещё и «сплюндрували». Судя по стихам и записям в дневниках, вступление в «Партію Народу» и партийные будни произвели на поэта сильнейшее впечатление. Но об этом сегодня мы ещё скажем.

Прежде, чем с волнением (говорю без тени иронии) перейти к разбору некоторых произведений Степана Галя, хочу сообщить читателю: мной уже подготовлены для публикаций около сотни стихотворений автора. Я также начал редакторскую работу над большой героической поэмой «Роман Гудима».  К сожалению, поэма написана от руки, а почерк, внешне красивый, местами совершенно не поддаётся расшифровке. На очереди философские эссе, думы, афоризмы.

Нынешняя публикация с моими комментариям есть лишь первый шаг самобытного автора навстречу современникам. Пусть же эта встреча состоится. А там, как знать. Быть может, критик-потомок напишет исследование «Степан Галь как зеркало украинской эволюции». Как знать.

***

Итак, откроем дверь в мир нового художника слова. Я долго не мог понять, к какому литературному направлению отнести его творчество. Ответ нашёлся в финале небольшого стихотворения, где поэт сам определяет своё место в литературе.

Летить луна у жовто-синю даль:

«Галь!», «Галь!»,

Моє ім’я бринить мов сталь.

В якому жанрі я працюю?

Поет-антимоскаль!

Впрочем, сам автор широтой тематики своих произведений опровергает такое узкое самоопределение. Я нашёл среди его бумаг десятки стихов, посвящённых любимой женщине. Правда, его любовная лирика несёт отпечаток местного галицкого менталитета, но этим она, по-моему, ещё более интересна. Во всяком случае, для узких специалистов точно.

ПЕРШЕ КОХАННЯ

Кохання перше – наче нова ера,

Воно дарує серцю два крила,

Ти посміхалась ніжно, як Бандера,

І як Шухевич лагідна була…

Образ его тёзки, Бандеры, часто встречается у Галя. Но столь противоречивый и мрачноватый типаж у поэта всегда подаётся свежо и с выдумкой. Вот, например, как преображается простенькая уличная речёвка «Бандера прийде – порядок наведе!». Поэт силой дарования придаёт своему герою черты доброго волшебника:

Бандера прийде –

Покаже нам 3D!

Даже такой неприглядный (мягко говоря) персонаж, как рейхсканцлер Германии А.Гитлер, вдруг становится не таким уж отталкивающим:

Мені приснився Гітлер серед ночі.

І так мене він пестить і лоскоче!

Синочок мій, - шепоче, -

Мій синочок…

- Облиш! – кричу.

Не хоче.

К образу фюрера немецкого народа в творчестве Степана Галя мы еще вернёмся. Поговорим также о сновидениях и просто видениях поэта. Но сейчас я хочу обратить внимание читателя на то, что самая болезненная, навязчивая и практически ритуальная тема «московського поневолення» у автора тоже решается не плакатно и плоско, а художественно убедительно. Как вам такая строка?

В Кремлі куранти били

Боляче і підло…

А в стихотворении «Захисникам Росії», стараясь доказать отсутствие малейшего родства между украинцами и великороссами, автор даже прибегает к данным современной науки. Вот, как он обращается к Российской Федерации:

Яка там спільна кров?!

Сестра ти нам яка?

В нас навіть різна структура ДНК!

Конечно, глобальные оценки творчества нового поэта – вопрос не близкого будущего. Но любопытно, что сам Степан Галь (как и всякий неизвестный и не уверенный в себе автор) подчас выставляет своей персоне самые высокие баллы.

ПЕРШЕ СЛОВО

В дитинстві на руках у нені

Лежав я тихий, зовсім без одеж.

І раптом голос в серці запитав:

- Степаночку, ти – геній?

І я беззубим ротиком пробелькотів:

- Авжеж.

Работая над рукописями и с интересом разбираясь не только в текстах, но и внутреннем мире поэта, я пришёл к выводу, что одна конкретная личность особенно тревожит сознание, а ещё больше подсознание автора. Специалисты (не из области литературы) возможно, назвали бы это фобией.

СТРАШНІ РУКИ

Надвечір якось йду собі по хаті,

І раптом руки!

З кігтями! Волохаті!

За горло ухопили, кляті,

І душать, душать!

Ледь не вмер від жуті!

Та хто ж це, лишенько,

Прийшов по мою душу?!

Дивлюся – Путін…

Тот же государственный деятель, или его пугающий образ (вряд ли Степан Галь мог быть лично знаком с президентом РФ) доводит поэта иногда до судорог страха. Причём, страха метафизического. Ему начинает казаться, что преследующий его человек-фантом, проникает в самые сокровенные, сакральные и заповедные для каждого украинца географические объекты. Вот характерный фрагмент стихотворения с мистическим названим «Хтось».

Дивлюся, на Говерлі Хтось!

З пітьми виходить! Бачу – Путін!

Зубами клаца та гарчить від люті!

А далі – ми! Ланцем залізним до гори прикуті!

Хоча, можливо, це мені здалось…

Попробуем предположить: как раз этими немотивированными страхами и объясняется вступление литератора в упоминавшуюся здесь «Партію народу». Именно в партии, среди единомышленников, психологическое напряжение в сознании поэта резко снизилось. Чувство защищённости и, одновременно, свободы внезапно посещает Степана Галя на партийном съезде. Вот, как он описывает этот момент раскрепощения своего «я».

Із партій ти –  найкраща є!

Кричали побратими: «Слава!»

Хто був колись я? «Тварь дрожащая».

Тепер я маю право…

Скорее всего, сам Степан Галь написал для родной организации и этот поэтичный партийный девиз:

«Партія Народу» – еліті нації нема переводу!

Не обошёл поэт и вечную тему стремления Украины в Европу. Однако подходит он к теме как всегда нетрадиционно.

ЗУСТРІЧ З МРІЄЮ

Ішов я полем українським, чистим

Село, тополі, вічний краєвид.

І раптом жінка гарна у намисті,

Та з’ясувалось, то був трансвестит.

Коло ріки зустрів я дві отари,

Ішла скотинка і здіймала пил,

І пастушки пасли вівець на пару,

І кожний з них пишавсь, що зоофіл.

В село зайшов я, і у кожній хаті,

Міцні як воли, горді мов орли,

Свідомі, працьовиті та завзяті,

Різноманітні збоченці жили.

А потім геї, десять чи п'ятнадцять,

(У них в районі був місцевий клюб)

До мене сильно стали залицяться,

Бо з’ясувалось, що я хлопцям люб.

І я тікав, тікав, хоча второпав,

Що досягли ми світлої мети,

Що і у нас нарешті тут Європа…

От, тільки б встигнути від підорів втекти!

Теперь самое время обратиться к любовной лирике. Она обширна, и я надеюсь, в будущем публиковать лучшие её образцы. Ещё раз отмечу: то, что выше было названо «отпечаток местного менталитета» в любовной лирике присутствует постоянно. Образы прошлого, военнослужащие вермахта, словом, все те, кому так любят ставить изваяния на малой родине поэта, неизменно вплетаются в ткань самых интимных стихотворений. Такая зацикленность на одних и тех же исторических коллизиях говорит, с одной стороны, о крайнем заужении (и даже искривлении) сознания, но с другой стороны, вновь доказывает, что подлинный талант способен преобразить любую, даже самую мерзкую реальность.

ЩАСЛИВИЙ ДЕНЬ

Світило сонце, гомоніли кури,

У платті білому спускалась ти у льох.

І було радісно на серці в нас обох,

Неначе грамоту нам дав штандартенфюрер.

Часто встречается у поэта и образ «схрона». Для него это символ защиты, укрытия от враждебного мира. И в то же время, символ уюта, тепла, любовной уединённости. Вот два начала недописаного стихотворения:

Я цілував твої долоні,

В них було тепло наче в схроні…

И более смелый вариант:

Я цілував тебе у скроні,

В твоїх обіймах наче в схроні…

Однако настоящий патриот, близкий по взглядам Степану Галю и его однопартийцам, может любить не всякую женщину. Но лишь проверенную в идейном и расовом смысле.

ЗРАДА

Один побратим 

Мав інтим

З жінкою з Рязані.

І усі львівські пані

Були принижені тим.

Ну, зібралась

Побратимська Рада

І винесла вирок:

За расову зраду,

За невірність нації

Піддати його

Сексуальній депортації.

Тобто вислать в Рязань.

Хай живе там серед Ань,

Тань і Мань.

Хтось нам скаже:

«Покарання суворе».

Так заслужив же, потвора!

Естественно, такая идейная и партийная ограниченность иногда вредит. Поэт, чей внутренний мир переполнен символами и образами прошлого, перестаёт замечать окружающую действительность.

Краса на березі. Вже ранок наступа,

У воду чоловік якийсь упав,

І потопав, і утопав…

А хвилі наче вояки УПА*!

Неначе «Нахтігаль» у Львів вступа!

А де ж той чоловік,

Що тут так гарно утопав?

Кудись пропав…

Даже в стихах для детей (а такие иногда встречаются) Степан Галь остаётся верен партийной платформе. Об этом говорит небольшой отрывок из детской драматической сказки.

ЯЛИНКА У ЛЬВОВІ

Дід Мороз. Приніс я файні гостинці

Дітям-українцям!

Снігуронька. А дітям-москаликам –

Дірку від рогалика!

Дід Мороз. Дехто скаже, це жлобство –

Наша національна властивість.

Снігуронька. Ні, діти! Це глибока

Історична справедливість!

А тепер, как и обещали, вернёмся к образу немецкого рейхсканцлера. Вероятно, ночные беседы с ним (или тем, кто является под его личиной) стали обычной практикой поэта.

Мені приснився Гітлер серед ночі,

І так зажурливо дивився він у очі,

Неначе плакав та кричав від болю:

«Чому нема моїх портретів в школі?

Чому не бачу я «Майн кампф»

В руках у молодих?

Багато ж там корисного для них!

Чому мій лєпший кореш Геббель і понині

Не ходить у героях в Україні?»

І стільки у словах його

Було печалю та докору,

Що я від жалю

За вусики його посмикав і сказав:

«Тримайся, Адіку, вже скоро».

Как уже говорилось, из-за трудного почерка автора пока не удалось прочесть  всю героическую поэму «Роман Гудима». И всё же общий замысел постепенно вырисовывается. В центре произведения –  эпический герой. Своего рода львовский Робин Гуд. В его поведении и характере причудливо переплелись разбойники Шиллера, народные герои вроде Олексы Довбуша и «Неуловимые мстители» из нашего пионерского детства. Вот, как в описании поэта, его любимый атаман Гудыма обходится с теми, кто неправедно разбогател за счёт украинского народа:

Нечесні пики! Товсті карки!

З мішками народного добра

Стоять понурені донецькі олігархи.

Між ними походжає пан Роман,

Уславлений Гудима-отаман!

В донецьких він мішечки відбира,

Та ще й по пиці їх лупцює хвацько,

І віддає увесь той скарб,

Усе народне те багатство

Чарівним олігархам прикарпатським!

В рукописи последнее слово написано с исправлениями. Возможно, там было «закарпатським». Но по-моему, это не существенно.

А вот, и снова знакомая тема. Любимая женщина должна быть близка идеологически и национально. И партия имеет право отслеживать расовую чистоту в личной жизни своих членов. Эта глава в поэме «Роман Гудима» названа «Нічний патруль». Вначале я подумал о влиянии Блока и его «Двенадцати» (там ведь тоже в основе сюжета ночное патрулирование), но потом отказался от этой версии – не мог Степан Галь вдохновляться стихами человека, написавшего: «О, Русь моя! Жена моя!». В общем, ночь, улица, украинский Пьемонт…

Ідуть орли Гудими!

Нічний патруль.

Тремтять у темряві меншини –

«Ванюша», «Міша», «Сруль»…

Аж тут назустріч

Побратим і жінка.

– Стій хлопче! Не ховайсь!

Нехай нам краля покаже аусвайс!

Все перевірили.

– Кохайтесь! Українка.

Для поэта и среды, его сформировавшей, национальная тема не просто болезненная. Она мучительна, а подчас, и разрушительна. Присутствие в мире людей определённых наций буквально на экзистенциальном (да что там!) на молекулярном уровне делает существование автора и его однопартийцев невиносимым.

КОЛИСКОВА

Я взяв на руки якось немовля.

І раптом це дитя

Так глянуло неначе промовля:

«Скажи-ка, дядя,

В чому сенс життя?».

І я, стискаючи у памперсі дитя,

Сказав схвильовано:

«Ти знаєш, немовля,

Лише тоді є сенс в життя,

(Природи, всесвіту, буття)

Коли у ньому не існує

Москаля.

Заканчивая представление читателям нового явления в нашей культуре, хочу предложить ещё два знаковых стихотворения.

Первое из них в очередной раз подтверждает –  поэт всегда шире партийных схем и догм. Казалось бы, мечта быть допущенными в Европу для соратников поэта давно стала навязчивой идеей. И вдруг Степан Галь в нескольких строках ставит эту самую вожделенную Европу на положенное ей место.

МОЯ ІСТОРІЯ

В глибинах стародавніх літ,

Коли в Італії ще був палеоліт,

Коли Венеція не знала ще

Гондол та маврів,

І тільки поховали динозаврів,

Коли серед теперішніх європ

Гуляв пітекантроп,

Коли на пальмах ще гойдались

Курти, Фріци, Ганси,

У Львові квітла вже Епоха Ренесансу!

И всё же, как и всякого художника (пусть и специфической направленности) Степана Галя тоже посещают сомнения. И тогда он мучится, сомневаясь, то в линии партии, то в собственной творческой и человеческой состоятельности. В такие страшные минуты поэт мечется повторяя: «Невже?! Невже?!». Последнее стихотворение так и называется…

НЕВЖЕ?

Вночі, немов змія,  

Зайшла у серце дума:

Невже і я,

І однодумці-куми,

І члени «Партії Народу»,

Невже ми всі –

Нікчеми та уроди?

Що можуть тільки

Заздріть москалям

Та проклинать Москву.

Невже скубати землю і траву,

Горлать несамовито

Неначе хворі діти,

Це все, що ми, убогі, можем?

Невже в нас, Боже,

Немає здатності любити

Чи творити?

А тільки лаятись, багном усе залити.

І наша злість від того, що в душі

Про себе знаєм: неміч та бездари.

А може взагалі примара

І плани Партії, і наша боротьба?

І правда те, що в нас «одна судьба»

З братами із Тамбова, чи там Пскова?

І ми дарма несли полову

Про конотопські битви та УПА*,

І наша ненависть сліпа? Тупа?

Ні! Геть трекляті думи!

А як же Партія, соратники та куми?

Невже це все пусте –

І маси? І партійна каса?

Ні, це – святе!

І ери нової чекає нас початок!

Тим більш, інвестори

Нам дали вже задаток…

Здесь стихотворение обрывается, и продолжения пока найти не удалось. Но я уверен, знакомство с творчеством Степана Галя будет продолжено. В скором времени хочу подготовить новую подборку его творений. Разумеется, мы с ним идейные противники. Однако внутренний мир противника, его боли и страдания, тоже нужно знать. Не только, чтобы победить. Но и пожалеть. А если получится – то и спасти.

Ян Таксюр,

специально для alternatio.org

* ОУН, УПА, УНА-УНСО, ИГИЛ - запрещённые в России организации